![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
ПЕТРОНЕТ.Как это было 20 лет назад. Часть Третья.
Много можно было бы рассказывать о том славном периоде работы на самого себя и работы, которая к тому же выполнялась с превеликим удовольствием. Только вот тема эта настолько необъятна, что потребовалось бы несколько десятков страниц. Теперь же нужно сказать о том, почему затея с «Петронетом» не получилась, по большому счёту, в отличие от «Ники». Единственно и только потому, что у Петронета:
а) – не было лидера типа Мазуровского, б) – не сложилась команда единомышленников.
На «Нике», на мой взгляд, тоже команды не было, в конце концов такие профессионалы, как Никулин с Захаровым оттуда ушли, но там была сильная личность – Андрюша Мазуровский, который тащил «Нику», как таран, за собой. Потом я имел с ним дело и с переводами и даже соорудил ему фильм к юбилею карельской связи году в 1995 – в деловых качествах его сомневаться не приходилось. Гвоздев же был совершенным, никчемным ничтожеством и в конце концов тоже команду разогнал, потом бесславно ушли и его, совсем недавно «Петронетом» поуправлял деже некто Мешков, совершенно гнуснейшая личность, гнобившая меня по комсомольской линии как неактивного комсомольца (что было то было). Потом он резко поменял взгляды, как флюгер, и в дни путча громче всех орал, что он за демократию. Света Пушкина в штанах, блин. Теперь вот этот рождённый мною в муках «Петронет» докатился до престарелого Тольского. Логический конец всему.
Если бы в конторе тогда сложился бы «коллектив», как говорили при советах, то они могли бы вытащить дело даже вопреки гнусно пассивному Гвоздеву. Но... первым, как я уже говорил, отпал Юшков. Потом свалил Савинский. Потом Фёдоров, потом Чуваров. Дольше всех оставался Вася Завадецкий со своей молодой супругой, 15 летразницы в возрасте – не шутки. Но и он ушёл года два назад, если не ошибаюсь, совершенно расплевавшись с Гвоздевым.
На первом же этапе надо было, на мой взгляд, агрессивно «кабелировать» город. Возможности такие были. В 1991 или 1992 году какие-то субподрядчики из Питера предлагали опоясать медной проволокой весь старый город плюс район Октябрьского проспекта. Петронет и Ника поделили город условно по реке Лососинка. Плюс Ника оторвала себе жирнющий кусок – Древлянку с новой застройкой, где кабель тащить было намного легче, чем в старых кварталах. Наш прославленный экономист Чуваров в ответ на это совершенно замечательное предложение питерцев ответил, что, мол, как же, ведь для этого надо брать кредит, аж под ... 15% годовых! А чем потом расплачиваться? Да абонентной платой с десятков тысяч абонентов и расплачиваться, пень ты экономический! – ответил бы я и хор мальчиков и Бунчиков, совсем не соображающих в экономике... если бы знал, что такой разговор состоялся. Узнал-то я об этом наааамного позже, когда все поезда ушли.
Кстати, Чуваров свалил очень быстро в тот самый «Текобанк», где стал уже сам раздавать кредиты, правда уже не под 15%, а под 100 и даже 150% - такая в те годы была инфляция и доллар стоил 700 рублей, по-моему. Но ему уже было «чем хуже, чем лучше».
Помню ещё очень хорошо, что на пятилетии «Текобанка», где бесплатное вино лилось рекой, я спросил одного из двух отцов – основателей «Петронета»:
Андрей Андреевич, в чём причина охдаждения вашего банка к нашему предприятию?
«А ты что, не в курсе?» (у них, у «начальства» было всегда принято тыкать, но я не гордый).
«Нет, абсолютно нет»
«Да потому что твои коллеги, Гвоздев в первую голову, вместо того, чтобы брать кредит у своего учредителя (что, конечно, логично во всех отношениях – моё прим.) взял его у «Промстройбанка».
Опять деталь, о которой я ни сном, ни духом, потому что занимался творчеством, руководил рекламой и программами. А коллеги потихоньку гнали моё детище «Петронет» в тупик.
Причём совершалось это всё как-то гаденько, за моей спиной. Гвоздев, некоторое время после того, как я прямо спросил его, почему он так расплевался с Нежельским и получил в ответ какое-то неясное бормотание, видно смекнул, что вопросы я буду задавать и впредь неудобные. Он каким-то фертом подбил меня на то, что я отказался от поста директора программ и стал главным редактором – эта смена подозрительно быстро была оформлена в моей трудовой книжке и я даже не понял сразу, в чём суть этого манёвра, да и не интересно мне было – главный редактор, так главный редактор. Обставлено это было так, что мол, ты работаешь на износ, надо тебя разгрузить. А им надо было лишь, чтобы я не входил в совет директоров и не приглашался бы более на собрания, где решалась судьбы фирмы. Впрочем, я и так не слишком туда стремился – эти собрания мне казались тратой времени.
Но моё терпение кончилось, когда мне в «помощники» записали некоего Валентина то ли Крупицу, то ли Курицу, то ли Тупицу, сейчас уже не помню, помню, был такой обрюзгший тип в мешковатых вечно одеяниях словно всегда с бодуна и и взглядом мимо тебя, как голубой воришка Альхен. Он стал резко зачем-то ездить за программами в Москву, до этого я сам ездил за фильмами в Питер, вести какие-то переговоры о программном обеспечении, после чего я не выдержал и спросил Гвоздева: «А это что за фрукт тут нарисовался?»
По своей гнусной привычки всё время что-то таить, гвоздь без шляпки стал объяснять опять же, что мне тяжело, нужно меня разгрузить, вот он и взял его на работу. Товарищ проверенный, вместе служили на Радиозаводе.
«Ну а журналистский опыт – то у него какой?» - поинтересовался я.
«А, он был редактором многотиражной газеты нашего Радиозавода.»
Ну да, это, конечно, обалденно ценно. Газету этого секретного предпритяия оборонки нельзя даже было выносить из стен забора!
«Ну ладно, - сказал я тогда – пусть месяцок-другой постоит у меня за спиной, когда я монтирую и озвучиваю, поездит на съёмки, потом видно будет.»
Как всегда, гвоздь согласился, но вместо того, чтобы смотреть и учиться, тупица-крупица-курица залез по самые уши в сферу моего безраздельного до этого внимания и принялся руководить моими подчинёнными, о чём подчинённые, конечно же, тут же доложили и пожаловались. Дошло до того, что они перестали при нём говорить вслух на какие бы то ни было темы.
А тут как раз случилась получка, которуя я, вообще-то рассматривал как какой-то смешной довесок к основному своему заработку на рекламе и заказных фильмах. В принципе мне было пофигу, за какую сумму расписываться в ведомости, если бы я вдруг не увидел, ставя подпись, что оклад моего заместителя крупицы-тупицы несколько повыше моего. Я не помню, задал ли я тогда вопрос Гвоздеву на эту тему, но решение уже принял. В один прекрасный день, примерно через неделю после зарплаты, я начитал в эфир своё прощание с Петронетом. Когда утром пришёл на работу – дверь редакции была опечатана – Гвоздев услышал это вечером и ночью или поздно вечером прибежал в контору, чтобы навесить бумажные печати на входную дверь. Я их, конечно, сорвал, загрузил кассеты со своими работами в железный шкаф, ключ от которого имелся только у меня – и ушёл в отпуск на три месяца за всё недогулянное время. Доходы фирмы от рекламы упали в этот период ровно в три раза.
Когда я пришёл с отпуска, то продал все свои акции, распродал фильмотеку, в том числе пару сотен неучтённых и нераспечатанных кассет Джей Ви Си, что принесло несколько тысяч долларов как – никак[1], и стал работать в БОПе. Но это уже – другая песня, которая когда-нибудь споётся ещё.
Добавлю только, что ни разу не пожалел о своих решениях о выборе дальнейшего жизненного пути. Не устраивала работа первая – сменил, вторая, третья и пятая – тоже. Перестала устраивать страна проживания – сменил и её. То же самое произошло с супругой – ну, you know the drill.
Что не помешало мне успокоиться, когда пришло время, и плотно осесть в крупнейшей телеком фирме Канады, где я цвету и пахну и по сей день. Время, как говорится, швырять камни, и время каждому овощу их собирать. Написал это только лишь в качестве воспоминаний о времени perdu , которого я не recherche plus.